— Она всегда была нервная. Наполовину инвалид.
— Значит, в этом смысле она и разочаровала вас, не правда ли? Она должна была получать от вас эмоциональную поддержку вместо того, чтобы оказывать ее вам, и так было с самого детства.
— Верно, доктор, так оно и было.
В этот момент вошел другой человек, и я предложил ему сесть. Он сел на пол спиной к стене, ничего не сказав, но слушал с большим интересом.
— У меня впечатление, что ваш отец не влиял на вас начиная с девяти лет или около того.
— Он был пьяница. Думаю, что мне было примерно девять, когда он запил сильнее.
Разговор этот был продолжительнее, чем его описание, потому что он часто прерывался промежутками молчания, во время которых я нащупывал свои заключения.
Человек, вошедший позже, попросил меня рассказать что-нибудь и о нем.
— Ну что ж, — сказал я, — мне кажется, что ваш отец был с вами очень строг. Вам приходилось помогать ему на ферме. Вы никогда не ходили с ним на охоту или рыбную ловлю. Вам приходилось ходить самому, с компанией довольно грубых парней.
— Верно.
— Он начал обидно ругать вас, когда вам было около семи.
— Да, ведь моя мать умерла, когда мне было шесть, это может быть связано.
— Вы были очень близки с матерью?
— Да, очень.
— Так что смерть ее оставила вас более или менее во власти вашего грубого отца?
Назад